Умерла создательница теории умирания

На прошлой неделе в возрасте 78 лет умерла Элизабет Кюблер-Росс, американский психиатр швейцарского происхождения, создательница концепции психологической помощи умирающим больным, автор знаменитой книги "О смерти и умирании".

В одном из своих интервью она сказала: "Надеюсь, что когда я буду умирать, меня, по крайней мере, отпустят домой, где я смогу выпить чашку кофе и выкурить сигарету". Она умерла именно так, как мечтала: дома, в кругу друзей и близких, под шум телевизора и крики играющих в ее комнате внуков.

В 1999 году журнал "Time" назвал ее среди ста самых выдающихся мыслителей ХХ столетия. Главной ее заслугой считают то, что ей удалось разорвать замкнутый круг лжи и лицемерия, окружавший тему смерти в западной культуре вообще и в медицинском сообществе в частности.

Она была первой среди врачей, кто вслух заговорил о том, что недостаточно бороться за жизнь пациента до последней минуты. Долг врача - не только бесконечно продлевать жизнь больного, в конце концов превращающуюся в мучительную и бессмысленную агонию. Необходимо сделать все, чтобы последние часы и минуты жизни пациента были прожиты с достоинством, без страха и мучений. А для этого необходимо заранее готовиться к смерти, думать и говорить о ней без смущения, как о естественной и неотвратимой составляющей жизни.

Бабочки на стенах

Девочка родом из благополучной Швейцарии впервые столкнулась с темой смерти еще в детстве, когда попала в больницу и стала свидетельницей смерти восьмилетней соседки по палате. Ее потрясла смерть ребенка - в одиночестве, в стерильной и холодной больничной атмосфере, без поддержки родных.

С детства Элизабет запомнилась и совсем другая смерть - смерть ее деревенского родственника, который умер дома, в своей постели, в окружении родных и соседей. Эта смерть была совсем другой - не страшной и не грустной.

Но окончательно посвятить себя загадке человеческой смерти юная Элизабет решила после того, как в 1945 году побывала в освобожденном от фашистов Майданеке. Там она увидела рисунки, которые оставляли на стенах дети, которые шли в газовые камеры.

"Стены лагеря были покрыты бабочками, - рассказывает доктор Кюблер-Росс в своей автобиографии. - Их нарисовали дети. Я совершенно не могла понять этого. Тысячи детей отправлялись в газовые камеры, а послание, которое они оставляют после себя, - бабочка". Впоследствии эти бабочки стали для Элизабет символом трансформации, которую душа человека переживает на пороге смерти.

Вопреки воле отца Элизабет поступила на медицинский факультет Цюрихского университета, где познакомилась со своим будущим мужем Эммануилом Россом, вместе с которым в 1958 году переехала в США. Она работала в больницах Нью-Йорка, Чикаго и Колорадо, где ее шокировало отношение врачей к умирающим пациентам. С ними никто не разговаривал, им не говорили правду, к ним относились как к объектам манипуляций, втыкая в них иглы и засовывая трубки.

В отличие от своих коллег, доктор Кюблер-Росс подолгу сидела у постели своих умирающих пациентов, держа их за руку и выслушивая их признания, ободряя и успокаивая. Вскоре она подготовила курс лекций о предсмертном опыте, которым поделились с ней больные. А в 1969 году вышла в свет ее книга "О смерти и умирании", которая сразу же стала бестселлером.

Именно с работы доктора Кюблер-Росс в США началось массовое движение за создание хосписов, чем сама Элизабет очень гордилась. Помимо своей первой и самой знаменитой работы, она написала более 20 книг, в том числе "О горе и переживании горя", "Дети и смерть", "СПИД: последний вызов". Она проводила семинары, лекции и мастерские по всему миру, а после первого инсульта, случившегося 10 лет назад, ушла на пенсию и поселилась на ферме, где занялась выращиванием "органических" овощей.

Пять стадий умирания

Книга "О смерти и умирании" и сейчас является непревзойденным учебником для всех профессионалов, работающих с умирающими пациентами - врачей, медсестер, психологов. Выделенные ею пять стадий, которые проходит человек, получив известие о своей неизбежной смерти, стали настолько известными, что их даже пародировал знаменитый американский комик Ленни Брюс (помните Дастина Хоффмана в фильме "Ленни"?).

Получив известие о том, что он неизлечимо болен, человек в первый момент отрицает услышанное: "Это не может случиться со мной, это ошибка, вы, наверное, говорите о ком-то другом". Отрицание действует как психологический защитный механизм, предохраняющий сознание от невыносимых мыслей и переживаний.

Затем человека охватывает гнев: он может вылиться в ярость, возмущение или зависть к тем, кто здоров. Часто объектом гнева становятся врачи: "От них нет никакой пользы. Они только и думают, что об игре в гольф. Они не так делают анализы и назначают неправильное лечение".

Третья стадия - попытка заключить сделку с судьбой. Человек мысленно загадывает: "Если выпадает козырная карта, я выживу, если нет - то умру". Часто в роли вершителей судеб выступают врачи: "Если я пообещаю держаться подальше от водки и сигарет, Вы меня вылечите?" Иногда больной пытается договориться с Богом: "Господи, если ты спасешь меня, я обещаю никогда не изменять жене".

Далее, как правило, наступает депрессия: человек впадает в отчаяние и ужас, теряет интерес к житейским проблемам, отдаляется от людей.

Лишь немногим больным удается дожить до заключительной стадии - принятия. На этом этапе человек начинает думать о смерти с тихим смирением: "Я прожил интересную и насыщенную жизнь. Теперь я могу умереть". По мнению многих психиатров, лишь менее двух процентов людей переживают эту стадию.

Как и любая теория, подхваченная не слишком умными последователями, знаменитые 5 стадий быстро превратились в догму. Некоторые психотерапевты даже злились на своих пациентов, когда те "нарушали" предписанную Кюблер-Росс последовательность переживаний ("Ты не должен переходить к гневу, пока не прошел стадию отрицания!"). Однако дело не в самих стадиях, которые, разумеется, никто не обязан переживать в предписанном порядке. Главное значение работы Элизабет Кюблер-Росс в том, что она научила врачей говорить о смерти и обсуждать ее с больными.

Говорить или молчать?

Вся западная медицина была устроена так, что с больным можно обсуждать все что угодно - анализы, процедуры, способы лечения, но не прогноз, особенно если он неутешительный. Родственникам больного и врачам полагалось держаться с наигранным оптимизмом, а на "провокационные" вопросы больного: "Скажите правду, доктор, сколько мне осталось?" бодро отшучиваться. В результате умирающий оставался один на один со своими страхами, горькими мыслями и страданиями.

Такая "ложь во спасение" имеет давние корни в патерналистской модели, которая господствовала в медицине на протяжении столетий. Согласно этой модели, врач играет роль заботливого и авторитетного отца, а пациент - слабого и несведущего ребенка, обязанностью которого является дисциплинированное выполнение предписаний и назначений.

К слову сказать, в нашей стране эта модель господствует до сих пор, с молчаливого согласия большинства пациентов, вовсе не готовых разделять с врачом ответственность за свою жизнь. Более половины российских врачей считает, что в случае безнадежного диагноза сообщать его больному негуманно, и 40 процентов пациентов с этим согласны.

"Я считаю, что сообщать больным диагноз вредно, - говорит Александр Киселев, заведующий отделением химиотерапии лейкозов Онкологического центра РАМН. - Каждый человек, даже если он прочел свой диагноз в карте, даже если он лежит в раковом отделении, все равно надеется. Он готов верить, его очень легко обмануть, сказать ему, что это не рак, а язва, похожая на рак. Даже врача можно обмануть".

"Я работаю уже 35 лет и понял за это время: все так называемые "сильные личности" на поверку оказываются слабыми. И даже если человек умоляет сказать ему правду, если он говорит тебе: "Я знаю, что у меня рак. Перестаньте мне врать. Скажите правду", - нельзя идти на такую провокацию. Я знаю случай, когда врач подтвердил, что у пациента рак, и больной после этого выбросился из окна. Диагноз "рак" вызывает у больного подавленность. Даже если он не выбросится из окна, он может просто зачахнуть, умереть не столько от рака, сколько от отчаянья".

Однако ложь, к которой прибегают врачи, чтобы уберечь пациента от тяжелых переживаний, практически всегда распознается. Рано или поздно любой больной узнает диагноз, который от него скрывают. Как показывают исследования американских психологов, даже дети дошкольного возраста через год лечения по поводу лейкоза более или менее точно знают о своем диагнозе и угрожающем жизни прогнозе.

Именно благодаря работе Кюблер-Росс в США теперь пациенту сообщают максимально полную информацию о его диагнозе и прогнозе даже в самом неутешительном случае. Американские врачи убеждены, что скрывать правду от человека - значит нарушать его священное право принимать самостоятельные решения. Причем в качестве полноценной личности, волю которой необходимо уважать, выступают не только взрослые, но даже 12-летние дети.

Если вам кажется, что это жестоко, подумайте, насколько более жестоко - оставлять своего родственника, а тем более ребенка, наедине со страхом смерти, без поддержки и утешения. Смертельная болезнь и так - тяжелое испытание даже для самого мужественного человека. А переживать ее одному во сто крат тяжелее.

Избегание разговоров о смерти выгодно не больному, а здоровым - родственникам и врачам, которым, в большинстве случаев, просто удобнее обходить неприятную тему. Они могут позволить себе роскошь не думать о неизбежном - ведь умирать-то не им. А тот, кто каждый день просыпается с капельницей у изголовья больничной кровати, уже не может отвернуться от горькой правды - ему приходится принять свою смерть. И именно Элизабет Кюблер-Росс заставила врачей во всем мире осознать это и научиться облегчать не только физические, но и душевные страдания умирающих.