Под россиян закладывают бомбу лекарственного действия

Удивительные вещи происходят вокруг давно ожидаемых поправок к действующему закону о лекарственных средствах. В то время как Россию буквально захлестывают потоки фальшивых псевдопрепаратов, во вносимом на обсуждение в Госдуму законопроекте не содержится даже определения о том, что же это такое, фальшивые лекарства. В то время как россияне только-только получили возможность лечиться препаратами сегодняшнего дня, их изо всех сил хотят отправить за лекарствами в "день позавчерашний". Апофеозом же нововведения станет следующее: не столько врач, сколько аптекарь (провизор) станет определять, чем и как лечить любого больного.

Начнем с фальсификатов на отечественных аптечных прилавках. По мнению экспертов, мнения которых - подчеркнем - никто не оспаривал, сегодня в России таковыми являются от 20 до 25 процентов продаваемых лекарств. Вот и в предлагаемом проекте дополнений трижды встречаются словосочетания "контрафактные и фальсифицированные лекарственные средства". Однако расшифровки этих понятий (за что особенно ругали и ругают нынешний закон) как не было, так и нет. А раз нет определения состава преступления, то, соответственно, нет и самого преступления.

Что получается в остатке? Как занимались контролирующие и карающие органы словоблудием о том, что, дескать, они готовы бы прижать наглых фальсификаторов к стенке, да закон о лекарствах этого не позволяет, так и будут вынуждены повторять то же самое в случае принятия новых поправок. И трудно поверить, что вносившие данный законопроект сенаторы Борис Шпигель и Игорь Брынцалов, депутаты Государственной Думы Татьяна Яковлева и Андрей Макаров не подозревают об этом.

Между тем первые фальшивки на прилавках появились у нас всего лишь шесть лет назад, и речь шла тогда о двух-трех эпизодах. Сегодня же лекарства подделывают в массовых количествах, и при примерном объеме фармрынка России в четыре миллиарда долларов один миллиард (!) уходит теневым дельцам от фармацевтики. Так кому выгодно сохранить нынешнее статус кво на на околоаптечном поле нелегального бизнеса?!

Но продолжим дальше с терминологией. В качестве нововведения предлагается, например, ввести определение международного непатентованного названия (МНН) лекарственного средства. Так вот, оно трактуется в законопроекте как "название лекарственного средства, рекомендованное Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ)". В ответ на мою просьбу прокомментировать сей пассаж ведущий российский фармаколог и по совместительству многолетний эксперт этой самой ВОЗ, академик РАМН Александр Арзамасцев лишь развел руками.

"Достаточно заглянуть в учебник для студентов-фармацевтов, - сказал он, - где ясно сказано, что МНН - это название действующего вещества, входящего в лекарство, но никак не самого лекарства". То есть МНН отражает только единую химическую формулу крнкретного лекарства, но отнюдь не является его названием. Например, популярный обезболивающий препарат ибупрофен (это и есть его МНН, название его химической формулы) продается под 24 названиями: адвил, нурофен, буран, болинет, бонфен, детский мотрин и т.д. Потому что несмотря на единую формулу, каждый производитель выпускает его по своей технологии, используя собственное сырье. Отсюда и разный эффект применительно к тем или иным категориям больных.

Словом, в нашем случае ответить на вопрос из анекдота: "Ну как будем жить, по закону или по понятиям?", будет очень не просто. Потому как совершенно не ясно, каких поняток придерживаться - тех, что установила ВОЗ, или же рожденных нашими сенаторами и депутатами? А если по закону - как ему следовать, если он с самого начала грешит ученическими ошибками?

Но было бы полбеды, коли б законотворцы путались только в терминах, и дело ограничилось лишь пестрящими в тексте филолого-фармацевтическими казусами. Против законопроекта резко высказываются практически все субъекты фармацевтического рынка. На днях, например, Mednovosti.ru опубликовали мнение об этом Ассоциации международных фармацевтических представителей (AIPM), со сходных позиций выступают российские Союз профессиональных фармацевтических организаций, Ассоциация "Росфарма" и т.д.

Например, если следовать предлагаемым поправкам, то выписывать лекарственное средство врач должен только по тем самым МНН, о чем шла речь выше. В итоге же может получиться, говорят профессионалы, вот что: получив рецепт с названием "Ибупрофен", отнюдь не врач, а провизор станет определять, что именно выдать больному - то ли препарат буран, то ли мотрин. Или скорее то, за что ему станут приплачивать дистрибьюторы... Другой сюжет: вместо привычного отечественного аспирина (ацетилсалициловой кислоты) за два рубля с полтиной больным будет выгоднее навязать тот же аспирин, но фирменный, и за 75 рублей - МНН ведь у них един.

Иной вариант: производитель качественного лекарственного средства, лишенный возможности рекламировать, продвигать препарат под собственным, а не обезличенным МНН названием, попросту уйдет с нашего рынка. Да и наша фармпромышленность, которая сегодня выкарабкивается после разрухи от предыдущих "реформ", попросту потеряет смысл для дальнейшего своего существования. Какой смысл "убиваться" ради производства более-менее новых лекарств, если в дальнейшем они все равно будут проходить под единым МНН?

Список недочетов можно продолжить и дальше, однако нас интересует и другой вопрос. А именно: как представить, что разработчики поправок к закону не видят своих промахов? Хотя среди них и юрист, и врач, и дистрибьютор, и организатор фармпроизводства. И еще настораживает, что этот проект никак не значится на сайте Комитета по охране здоровья Государственной Думы, между тем как комитет является соисполнителем закона.

Правда, в приватной беседе в комитете мне сообщили, что проект будет обсуждаться в первом чтении на нынешней неделе. И кое-кто хочет прогнать его сразу в трех чтениях. Но в перспективных планах заседаний думы сей законопроект опять же не значится. К чему бы такая засекреченность? Ведь она всегда была свидетельством того, что "здесь что-то нечисто"...